«Ура! Работает!» Окончательно удостоверившись, что он никого не убьет, Киртиан избавился от последних колебаний. Наконец-то он ощутил хотя бы тень возбуждения битвы, торжество победы. Молния за молнией неслись вниз и били в грудь молодых лордов. Молния за молнией рассыпались, не причинив им никакого вреда.

Бойцы обеих сторон старались убраться с дороги молний, и в результате сражение превратилось в цепь поединков. Да и то сражающихся было немного: большинство бойцов прекратили бой. Это тоже было частью плана.

Всякий нормальный командир лишь воспрял бы духом, убедившись, что оружие врага не причиняет ему ущерба. Но молодые лорды сделали вид, будто «запаниковали», столкнувшись с таким сильным магом.

Они развернулись и обратились в бегство. Причем бежали они не единым отрядом, а врассыпную, сквозь ряды своих же бойцов. Людям приходилось уворачиваться от копыт стремительно несущихся боевых коней. А мятежники неслись кто куда (только не в сторону врага) и продолжали в притворном ужасе настегивать коней. При виде бегущих командиров (конечно же, их отступление было сигналом для части людей, сообщающим, что пора переходить к следующему пункту плана) армия мятежников прекратила едва начавшийся бой. Рядовые лишились начальников и оказались предоставлены сами себе. В общем, у них не осталось никаких причин выполнять приказы хозяев, которые их же и бросили. Большинство солдат стали сдаваться или пустились наутек. Удирали в основном люди Киртиана: их привели сюда в качестве подкрепления, чтобы придать армии мятежников более многочисленный и грозный вид. Теперь же они побросали оружие, чтобы легче было бежать, и отправились к Вратам. Им пора было возвращаться домой.

Остальные тоже побросали оружие, но, вместо того чтобы бежать, стали поднимать руки, показывая, что сдаются. Киртиан на это и рассчитывал. И теперь он не без удовольствия наблюдал, как сдающиеся перегораживают путь тем, кто мог бы присоединиться к бегущим.

Бойцы великих лордов кинулись в погоню — но авангард почти целиком состоял из людей Киртиана, и они умудрились перекрыть дорогу тем, кто следовал за ними, и те в результате застряли среди сдающихся. Благодаря возникшей пробке тем, кто возглавил бегство, удалось скрыться. К тому моменту, как погоня возобновилась, беглецы оказались слишком далеко, и догнать их смогли бы разве что конные. А потому, поскольку

Киртиан, наблюдающий за происходящим со своего командного пункта на холме, ничего насчет погони не приказывал, бойцы предпочли заняться чем попроще — то есть теми, кто сдался. Мот и леди Виридина приняли меры предосторожности и, повозившись с рабскими ошейниками, сделали так, будто казалось, что молодые лорды нашли способ преодолеть заклинания первоначальных владельцев. Рабы-гладиаторы — единственные, кто все-таки годился для сражений, — были по нынешним временам слишком ценны, чтобы убивать их или наказывать за то, чему они на самом деле и не могли противостоять. Ну а если найти первоначальных владельцев не удастся, гладиаторов, скорее всего, поделят между великими лордами, как трофеи.

«И еще больше обогатят богатеев, которые совершенно в этом не нуждаются». Киртиан едва не впал в уныние, глядя на хаос, охвативший бывшее поле боя: сплошь крохотные группки пленников и тех, кто их захватил. Кажется, обошлось без смертей и серьезных ранений. Правда, некоторые все еще лежали на земле, но они шевелились, и похоже было, что никто сильно не пострадал.

«Я должен был бы радоваться этому...» И Киртиан вправду радовался — но одновременно с этим он почему-то чувствовал себя обманутым. Трудов столько же, сколько при подготовке сражения — а в смысле планирования и организации даже и больше, и намного больше! — и совершенно никакой радости.

Солнце только-только выглянуло из-за горизонта и начало чуть-чуть теплеть, а битва уже была завершена. И, по мнению великих лордов, война с их мятежными отпрысками — тоже. Теперь начиналась самая трудная часть: следовало выследить и загнать каждого по отдельности либо дождаться, пока они приползут обратно, умоляя о прощении. То есть так должны были считать великие лорды, и Киртиан намеревался приложить все усилия, чтобы они так и не узнали правды.

Он послал коня вперед, и тот поплелся вниз по склону, туда, где стояла палатка Киртиана. Надо приготовиться: сейчас придется принимать поздравления лорда Киндрета и изображать восторг, которого он вовсе не испытывает.

Офицеры толпились вокруг, не смея без приглашения приближаться к столь значительным особам, как члены Совета, но явно надеясь, что их заметят.

Киртиан же, в свою очередь, находился в самом центре внимания и от этого чувствовал себя весьма неуютно.

— Блестяще! — пророкотал Киндрет, и Киртиан скромно склонил голову. — Великолепно! Им и в голову не пришло, что вы продолжите путь ночью, чтобы оказаться на месте до рассвета!

— Я специально на продолжении всей кампании останавливал войско на ночевку до заката, мой лорд, — до тех самых пор, пока не узнал, где находится штаб-квартира мятежников, — сказал Киртиан. Лорд Киндрет тем временем принял поднесенный рабом бокал вина. — Я хотел, чтобы они увидели шаблон и привыкли к нему.

Из палатки Киртиана вынесли все, кроме столов и стульев — их позаимствовали у офицеров, желавших возить при себе все, вплоть до мебели. Добавить сюда еще ковры на полу и рабов, разносящих напитки, — и в целом сойдет за походную штаб-квартиру. Но лорд Киндрет настоял на создании Врат («при помощи нескольких членов Совета, вам не придется себя утруждать»), дабы лично поздравить героя дня. «Вам не придется себя утруждать» вылилось в результате в лихорадочную работу изрядной части людей Киртиана — и длилось это почти до того самого мгновения, когда временные Врата распахнулись, пропуская Киндрета со свитой.

— Ха! Еще бы! Вы же никогда прежде такого не делали — а им не хватило воображения предположить, что вы на это способны! — расхохотался Киндрет, а три великих лорда, явившихся вместе с ним, глубокомысленно закивали. — Конечно! Ведь старина Левелис никогда так не поступал!

— Левелис, — мрачно произнес какой-то лорд с длинной физиономией, — никогда не давал себе труда преодолеть за раз больше лиги. Ну, от силы двух.

— Левелис — старый дурак! — язвительно заявила леди Мот, присоединяясь к разговору. — Если бы кампанию и дальше вел он, я бы так и сидела в своем поместье, как в ловушке, до следующей зимы!

Мот приехала в сопровождении своих телохранителей; она подоспела как раз вовремя, чтобы вместе с Киртианом приветствовать советников, а теперь она исполняла роль хозяйки дома. Она уже не в первый раз ставила присутствующим на вид, что Киртиан спас ее от мятежников, — и, наверное, не в последний.

— Вполне возможно, моя леди, — сказал мрачный советник, слегка поклонившись Мот. — А что намеревается делать дальше наш юный командующий? — вопросил он, повернувшись к Киртиану.

Киртиан вздохнул.

— А теперь, мой лорд, начинается самая утомительная, трудоемкая и неблагодарная часть кампании, — отозвался он. — Мы будем вылавливать беглецов поодиночке и доставлять их на суд Совета. Я предполагал, что нечто в этом роде и произойдет, и учитывал это с самого начала. Это — задача для относительно небольших отрядов. Если вы не возражаете, мои лорды, я предпочел бы использовать для этого своих людей. На них я могу положиться: они не причинят вреда тем беглецам, которых удастся схватить. Что же касается прочей армии... ну, будь моя воля, я бы ее распустил. Армия — это такой огромный зверь, состоящий сплошь из рта и желудка, и когда она не воюет, пользы с нее совершенно никакой.

— Мы... подумаем над этим, — отозвался лорд Киндрет, коротко взглянув на остальных членов Совета. — Впрочем, это звучит здраво.

«Он думает о волшебниках». Киртиан пригубил вино и попытался напустить на себя беззаботный вид.

— Да будет вам, Киндрет. Юноша прав, — сказал мрачный советник, взял с подноса какое-то лакомство и подозрительно его осмотрел, прежде чем положить в рот, будто опасался, не забрался ли в еду какой-нибудь жучок. — Что толку, если все эти люди будут сидеть без дела — ну, не считая военных маневров, — в то время как мы можем разобрать их обратно по поместьям и приставить к какой-нибудь осмысленной работе. Да хоть к племенной — и то дело!